— Но почему же вы не сказали об этом раньше? — удивился я. — Этот сейф искали несколько лет, и ваши указания были бы очень полезны.
Археолог нетерпеливо махнул рукой:
— О том, что ищут сейф архитектора Бродова, мне стало известно только после вашего приезда. Узнал я об этом от одного из моих знакомых. Он сказал, что в наш город прибыла группа инженеров, которые будут искать сейф с помощью особого аппарата. Тогда-то я и вспомнил, что еще осенью сорок первого года видел, как поздним вечером ко входу в катакомбы, то есть вот сюда… — он указал вниз, — два человека привезли на тележке какую-то круглую железную коробку. Я тогда должен был встретиться с представителем партизанского штаба, чтобы передать ему некоторые сведения из города. Пока я его дожидался, сидя в кустах, люди с железной коробкой скрылись в подземелье. Через полчаса они вышли обратно и направились в город. При свидании я, конечно, сообщил о сейфе, но тогда не придал этому большого значения. У входа в катакомбы всегда дежурил кто-нибудь из партизан. Если он пропустил людей с ящиком, значит все в порядке. Я совершенно забыл обо всем этом и, только узнав о ваших поисках, решил сообщить вам, так сказать, свои наблюдения. Позавчера вечером отправился в старую гостиницу. Мне сказали, что вы дома, но в номере было темно, и я не решился вас беспокоить. Вчера искал вас на строительстве, но мне удалось познакомиться только с вашей сотрудницей. Узнав о сейфе, она забросала меня вопросами и так деятельно принялась за поиски исчезнувших чертежей, что, как я полагаю, — он пожевал губами и насмешливо взглянул на меня поверх очков, доставила вам немало тревожных минут. — Но, поверьте, я никак не мог предвидеть, что эта девушка решится на столь рискованное путешествие. Я торопился к врачу, а она захотела остаться и вызвать вас по телефону.
— Да, вы были у врача, — подтвердил я. — Видел вас сквозь стену в его кабинете. А потом случайно заметил под городской площадью, на строительстве подземного перехода. Но что вы там делали, не понял.
— Там попадаются довольно интересные вещи! Возвращаясь домой, я заглянул туда. Пришлось немного поползать. Зато нашел оружие времен Пугачева… Но что же это?.. — Он удивленно взглянул на меня, приподняв очки. — Оказывается, от «Всевидящего глаза» и под землей не спрячешься?
— Выходит, что так, — сказал подошедший к нам лейтенант. — Мы прекрасно видели, как вы встретились под землей с молодой девушкой, нежно взяли ее за руку и пошли к выходу.
Археолог сердито фыркнул.
— Да, представьте себе, этот молодой человек, — он указал на лейтенанта, предъявил мне вполне основательное обвинение в злоумышленном похищении юной лаборантки. До этого я предполагал, что мои почтенные седины исключают такие подозрения. Я меньше всего похож на лермонтовских героев. Лейтенант следовал за мной по пятам, и не успел я прибыть на место обвала, где вчера обнаружили пещеру с оружием партизан, как он остановил меня и категорически потребовал, чтобы я в два счета отыскал вашу неосторожную сотрудницу. Ну, это куда ни шло. Поиски — моя специальность.
— Так оно и есть, — добродушно подтвердил лейтенант. — Я был уверен, что вам это удастся сделать скорее, чем кому-либо другому. Удивительно, как быстро вы ее нашли.
— Дело пустяковое. Я заметил ее следы в известковой пыли. Кроме того, мне хорошо известен этот участок катакомб. — Никитченко сочувственно покачал головой: — Бедная девушка! Она совсем измучилась и почти потеряла надежду выбраться на свободу. Ничего. Впредь не будет поступать так опрометчиво.
Я не мог не возразить:
— Ну нет! Плохо вы ее знаете. Она всегда будет делать по-своему.
— Пожалуй, это верно. Она даже там поспорила со мной, утверждая, что идем неправильно. Чуть ли не силой пришлось вести ее.
— Куда же вы потом исчезли? — поинтересовался я. — Аппарат перестал вас видеть, словно вы скрылись под железным куполом. Там имеются какие-нибудь сооружения.
— Насколько мне известно, нет. Зачем они?
По тропинке, раздвигая ветки желтеющего кустарника, поднимались Андрей и Валя. Она осунулась, побледнела. В ее темно-синий костюм глубоко въелась известковая пыль.
Валя еле шла. Андрей в одной руке нес аппарат, а другой поддерживал нашу сумасбродную лаборантку. Мне было жаль Валю, но на ее измученном лице я не заметил никаких признаков смущения и потому решил высказать ей то, что полагалось.
— Мне кажется, — начал я возможно строже, — ваш безрассудный поступок, когда вы одна отправились в горящую тайгу отыскивать метеорит, ничему не научил вас…
Валя молчала. Андрей растерянно глядел на нее. Остальные предусмотрительно отвернулись и отошли в сторону, не желая мешать нашему разговору.
— А все-таки мы его отыскали, — наконец сказала Валя, и в глазах ее появилось выражение лукавого торжества.
Я решил отложить этот бесполезный разговор. Не позволяла, если можно так сказать, душевная мягкость. Девушка только что свет божий увидела, от смерти была на волоске, а тут — с нотациями. К тому же Андрей смотрел на меня такими умоляющими глазами, что я не выдержал и уже больше не стал журить нашу упрямицу.
К нам подошел Колосков и сказал, что все уже готово. Сейчас будут доставать сейф.
Мы подошли к глубокой яме. Я всматривался в зияющую пустоту, но ничего не мог там разглядеть, как в бездонном колодце.
— Разрешите, я спущусь, — попросила Валя, и глаза ее загорелись от нетерпения. — Я знаю, в какой стороне сейф.
Андрей безнадежно махнул рукой. Дескать, и этот урок не пошел ей на пользу.
По вырубленным ступенькам на стенках колодца я и Колосков спустились вниз. Под землей нас встретила темнота, сырость, тяжелый, пахнущий плесенью воздух.
В узком отверстии светился ослепительно голубой кусок полуденного осеннего неба. Я шагнул в сторону и включил фонарик. Передо мной открылась пещера с очень низкими сводами.
— Видишь его? — прошептал Колосков.
Он опустился на колени рядом с большим железным цилиндром и, дрожа от нетерпения, стал сбивать коротким ломиком заржавевший замок.
С глухим стуком к нашим ногам упала тяжелая крышка. Луч карманного фонарика осветил свернутые в трубки чертежи.
С лихорадочной поспешностью Колосков схватил один из них и развернул влажный от сырости лист.
Я увидел тонкие линии высокого ажурного здания. Это были чертежи «Воздушного дворца».
Мы лежали на траве. Вдали шумело море, а мне казалось, что шелестят сухие листья. Сквозь желтеющие ветви кустарника просвечивало солнце.
Уже давно уехали в город счастливый Колосков с чертежами, Никитченко и лейтенант. А мы все еще спорили, говорили, вспоминали неожиданности, с которыми встретились во время испытаний. Мы в эти дни испытывали не только аппараты, но и самих себя на новых, еще неведомых путях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});